В начале пути [сборник рассказов] - Алексей Глушановский

Не хотелось мне себя обязательствами связывать, но и в поселок уходить из этого уютного и надежного бункера не хотелось.

— Давай так, — выдвигаю встречное предложение, — ты мне говоришь, что надо принести, а я по мере возможностей пытаюсь заявку выполнить. А с тебя лекция по технике безопасности в Зоне. Повышай мои шансы на возвращение.

Догрыз Сидорович куриную ногу и начал свою речь. В карте я быстро разобрался — дело привычное. А вот такой концентрации банд и вооруженных группировок мне с Белиза не попадалось. Там тоже в каждой деревеньке своя плантация наркотиков, завод по переработке листьев коки в порошок счастья и родная банда, она же отряд самообороны. Легко, значит, не будет.

Западные болота, где сидело какое-то «Небо», светлое или высокое — мне без разницы, мы сразу из сферы интересов исключили. Там нормальному человеку делать нечего. Пусть по кочкам ученые с лягушками прыгают. А дорогу на север мы внимательно проработали. Больше всего меня «Монолит» беспокоил. Самая крупная и богатая группировка, а информации по ней, тем более достоверной, не было.

Под разговор наш мне был вручен ПДА. С ним я тоже быстро разобрался — не сложнее «навигатора». Только особо одаренные ребята с насквозь проспиртованными мозгами могут о нем долго думать. Есть приборчик, и ладно.

— Наемники могут в любом месте появиться, — сказал мне торговец. — Но не это делает их организацию сильной. Их ударная сила — замаскированные под обычных людей убийцы. Ты можешь человека полгода знать, и не догадываться о его двойном дне.

Да, от выстрела в спину в упор защиты нет. Только полное одиночество. Никого рядом. За упругими стенами холод, ужас и мрак, а где-то тепло. Но это не то, прости меня, брат, если я виноват, что тебе нелегко. Мне уже до звезды — кто здесь есть кто, кто здесь есть… Кем я проклят и кем вознесен: я проклят святошами, я обречен. Я обречен на жизнь. Тянул руки вверх, услышал «держись», вцепился зубами в трухлявый карниз. Я поверил ему, даже падая вниз. А где-то тепло. Значит, к танку пойду один.

— Значит, наводил обо мне справки, — вздохнул Сидорович. — Ну, я о тебе тоже народ поспрашивал. Бедуин думает, что ты на французов решил поработать, на военную разведку, на Второе бюро. Только он ошибается. Не приказ тебя сюда привел. Полжизни в этом подвале сижу, кого только не видел, особенно за последние четыре года, после Катастрофы. Жуткое было время: первые два дня вообще думал, что один на Земле в живых остался. Потом магнитная буря после выброса улеглась, связь появилась. Не поверишь, какая-то тварь сиськи подтянула, так об этом больше говорили, чем о нас. «Незначительная техногенная катастрофа в Чернобыльской зоне отчуждения». Тут мертвые толпами встали, первые зомби пошли, в простые аномалии, которые сейчас новички легко обходят, люди группами влетали. Эх, все у нас незначительное: и жизнь, и смерть. А я все живу здесь, в родовом подземелье Сидоровичей. У меня одна из каморок советскими деньгами до потолка набита. На растопку иногда возьмешь пачку-другую. Это блоки бетонные и трубы стальные, движки и траки гусеничные, проводка медная и кровь человеческая старых времен. Сижу и смотрю: что новые дни с собой принесут? Значит, тебя люди Призраком кличут? Есть у нас уже в Зоне один — будут вас путать. Ну, и ладно, какое-никакое, а веселье. Смотри, это контейнер для артефактов. А это перчатки. Сверху кожа, внутри сетка посеребренная, к телу шелковая подкладка. Никак не могу понять, ты-то сюда зачем явился? Молодой, богатый, знаменитый, картины в Италии нашел, тут о тебе такое написано, — постучал торговец по компьютеру, — впору памятник на родине героя ставить, а, Лёнечка?

Быстро он меня нашел. У него зацепка была — наша шумная поездка по Африке. Ну и пусть, мне своих дел стесняться нечего. Сэр Френсис Дрейк и Генри Морган и не такое себе позволяли, а адмирал Нельсон под Трафальгаром вообще на приказ короля наплевал. Улыбнулся я мило и бутылку водки на прилавок поставил.

— Найдется в хозяйстве пара не очень грязных стаканов? — говорю.

Сидорович усмехнулся, в сейфе пошарил и вытащил на свет божий два бокала цветного венецианского стекла, века так пятнадцатого, ценой каждый в сто пятьдесят тысяч европейских денег. Это я как специалист заявляю. Их во всем мире не больше тысячи, а парных и того меньше.

— Выпьем за твою удачу, она тебе понадобится, — разлил по бокалам старинным виски из того же сейфа.

Двадцать четыре года выдержки, коллекционный самогон. Тоже не из дешевых. Я бы, честно говоря, коньяк предпочел, по примеру лорда Черчилля, герцога Мальборо, но за его отсутствием можно и виски выпить. Чокнулись, замахнули. По жилам горячая волна пробежала. Не зря из Вены уехал — где там найдешь Сидоровича?

— Ты на британцев работаешь, — сказал торговец.

У меня только брови вверх взметнулись.

— Не гримасничай, вот она — статистика. После всех твоих экспедиций в регионах усиливалось влияние англичан.

— Только это секрет, — говорю.

— Уже нет, — отвечает. — Вот официальный сайт назначений и награждений. Леонид Константинов утвержден Ее Величеством в титуле барона Глостер, по представлению герцога Йоркского. Еще вчера, кстати. А ты тут сидишь, врешь через слово, — вздохнул мой собеседник.

— От невесты прячусь, — раскололся я. — Рано мне семью заводить — не все сокровища мира нашел и не все раритеты собрал. Хочу Зону насквозь пройти, через Белоруссию в Прибалтику уйду.

Ошарашил Сидоровича. У него даже челюсть отвисла.

— В Зону пришел, чтоб след замести! — и много чего добавил про меня, девок и мозга человеческого.

Махнули по второму бокалу. Совсем хорошо стало. Распахнул торговец дверь решетчатую из прута стального.

— Заходи, барон, обмоем титул. Ну, чтоб не последний!

Не замедлили. Полдень, джентльмены пьют и закусывают.

— Всякие люди ко мне заходили, и зайдет еще немало, но ты, похоже, в толпе не затеряешься, Лёня, — захмелел слегка Сидорович.

Разлил остатки и вторую бутылку достал.

— Знаю и Дракона, и с Черным Сталкером приятельствовал, а настоящий британский барон у меня первый раз в гостях. Спросить чего хочешь? Спрашивай, смогу — отвечу.

— Расскажи о Черном Сталкере, — говорю.

Чего бы и не послушать поучительную историю под виски выдержанный? Под него во все легче верится. В хорошей империи нет новостей. Дайте северным варварам водки в постель, и никто в целом мире не будет желать перемен.

— Ну, слушай. Пришли в Зону два приятеля. У младшего имя было — Иван, поэтому старшего прозвали Серым Волком. Знаешь, как в сказке старой.

— Иван-царевич и Серый Волк, — вспомнил я детство.

— Точно. И занесла их судьба нелегкая в Мертвый город, в Припять. И зажали их на открытом месте слепые псы. А Серый Волк зажат в кольце собак, и рвется, оставляя клочья шкуры на снегу, кричит: «Держись, Царевич, им меня не взять, держись, Иван, я отобьюсь и прибегу, нас будет ждать „Рогар“ на рейде и янтарный пирс Валгаллы, светел и непобедим, но только через танец на снегу, багровый вальс „Гемоглобин“». Только понял сталкер — не выкрутиться ему. И когда ему ноги прокусили, успел он шашку термитную достать. Ничего там кроме пепла не осталось. А Царевич за периметр поначалу ушел. Но, только возвращаясь раз домой, засунувши в компостер разовый билет, он оглянулся, и увидел — серый волк несется за троллейбусом, а значит, он в строю, его ведет кровавый вальс веселою тропой, как прежде, след в след. И вернулся. И когда хороший человек в беду попадает, иногда ему на помощь приходит сталкер в черном кожаном плаще с простым автоматом.

«Мне этот парень не пригодится» — подумал я. Никогда не стану наобум куда-то лезть. У меня впереди долгая и счастливая жизнь. Сейчас золотой нагрудный знак добуду, от титула откажусь вежливо, и буду самым довольным собой и миром человеком на Земле.

А тут наемники наконец явились.

— Так, подключаем дополнительную камеру, — щелкнул Сидорович клавишей.

На экране появились две фигуры, крадущиеся в засаду. Один решил осмотреться и на колено опустился. Второй устал сильно за переход тяжелый и сразу плашмя лег. Это он погорячился, право. Забился в корчах, как рыба на песке, и еще пару ежей собрал. Напарник его сплоховал. К раненному товарищу кинулся. А экипирован был неважно. На ногах черт знает что, а надо армейские ботинки обувать. С титановой пластинкой в подошве. Сразу колючку стальную в ступню себе засадил. Вой, мат, соседняя двойка круговую оборону занимает, врага ищет.

— Что у вас там? — кричат.

«Два дегенерата, считающие себя бойцами» — ответил я им про себя.

Наемник резким движением «ежика» из ноги выдрал. Зря он так поступил. На каждом шипе насечки сделаны. Когда его обратно выдергиваешь, он дырку раза в два увеличивает. А крови течет раз в пять больше. Сразу раненный сложился. Зато затих. Один за двоих разоряется, кроет их по матушке богородице, зачавшей непорочно.